Auftragstaktik and the First Battle of Encirclement
На земле Германская армия в России превосходила противника с самого начала войны. 22 июня она атаковала Советский Союз 146-ю дивизиями: 3 миллиона солдат, 600 тысяч транспортных средств, 750 000 лошадей, 3 580 бронированных машин. Им противостояли на линии фронта 139 советских дивизий, 29 независимых бригад и несколько отдельных танковых и механизированных корпусов: общая численность составляла около 4.7 миллиона человек. Так, немцы превзошли числом и держали инициативу в каждом секторе. В отличие от русских офицеров, немецкие командиры и младший командный состав были подготовлены проявлять личную инициативу и думать самостоятельно, когда команда сверху не отражала ситуацию точно. «Немецкие высшие чины редко или вообще никогда не упрекали своих подчинённых, только если те сделали ужасную ошибку», — отмечал Генерал Бальк.
Военному оставляли коридор для принятия решений и не делали ему выговора до тех пор, пока он не делал что-нибудь действительно ужасное. Это относилось и к каждому конкретному солдату, которого поддерживали за развитую инициативу. Разумеется, существовали и исключения, однако в целом независимое действие, которое продолжало общую концепцию, поощрялось и считалось чем-то хорошим.
Немцы называли эту тактическую доктрину, ориентированную на выполнение миссии, Auftragstaktik (тактика поручений), и она и превосходила советскую тактическую доктрину, и ту, ориентированную на неукоснительное соблюдение приказов, которую Фюрер позже принудительно ввёл в Вермахте – во всех отношениях. Первое крупное сражение всей кампании на земле были бои по линии Белосток-Минск, которые велись в зоне армии Фёдора фон Бока группы Центр, и это хороший пример «Тактики поручений». Нападение состояло из двух двойных «оболочек». Самая глубокая оболочка была направлена против Минска, столицы Белоруссии, который на 170 миль находился в советском тылу.
Бок планировал, что третья танковая группа Гота будет атаковать Минск с севера, в то время как вторая танковая группа Гудериана атакует с юга. Одновременно, более короткий двойной захват должен был осуществляться с запада. Он сосредотачивался на белостокском клине, усиленный пехотой девятой армии Штрауса с севера и четвёртой армией Клюга с юга. Когда советские войска, взятые в окружение, были уничтожены, Бок планировал новый двойной удар, теперь против Смоленска, используя третью и вторую танковую группы. Это окружение должно было дать немцам продвижение ещё на150 миль на восток, за Днепр, и большую часть пути на Москву.
Стоит заметить, что в рядах немецкой армии было огромное количество случаев соперничества и личной неприязни между офицерами, и группа армия Центр красочно иллюстрирует этот феномен. Самая яркая черта, которая выделяла холодного, невесёлого и высокомерного Бока, пожалуй, была его чрезмерная амбициозность. Он не любил Браухича, вероятно, из-за того, что хотел быть назначенным на пост главнокомандующего армией в 1938, вместо Браухича, который в то время был младше него по званию.
Бок, который был упрям и нетерпим, также поддерживал плохие отношения с Клюгом, Штраусом и особенно с Гудерианом, который также был нетерпим и враждовал с большинством старших генералов армии. Бок, Гальдер и Браухич не любили Йодла, которого они считали вмешивающимся в чужие дела. Главнокомандующий Верховного командования сухопутных войск и его руководитель аппарата намеренно исключили его из планирования армии. Конечно, все считали Кейтеля болваном, даже сам Гитлер. В отличие от других, Гальдер считал Браухича слабым, и их отношения были достаточно ровными.
Из всего старшего командного состава группы армий Центр только спокойный, уравновешенный и высокопрофессиональный генерал Гот, казалось, поддерживал хорошие отношения со всеми, что должно было польстить его дипломатическому дару. На фоне многочисленных личностных споров, успехи фельдмаршала фон Бока, достигнутые во время открытия русской кампании, стали возможны только потому, что он не лез ни в чьи тактические дела и никому не позволял лезть в свои.
Пока пехота 9-й и 4-й армий сходилась под Белостоком с севера и юга, генерал Дмитрий Павлов, командир советского Западного фронта, снял оставшиеся резервы с Минска на запад, чтобы атаковать немецкую пехоту. Вероятно, он даже не догадывался, что куда большая угроза исходила от стремительно приближавшихся танковых колон с севера и юга Минска. Советские резервы быстро ввязли в тяжёлые бои против пехоты Клюге и Штрауса, пока Гот и Гудериан ушли далеко от Белостока своими танковыми и механизированными частями.
Гитлер запаниковал. 25 июня, всего через три дня после начала войны, он начал вмешиваться в тактические дела генералов, в обход Браухича, он приказал фон Боку отказаться от окружения Минска в пользу куда менее значительного окружения. Бок яростно возражал против такой перемены, используя каждый доступный аргумент, и Гитлер был вынужден отступить. Результатом стала невероятная победа Германии. 3-я и 2-я танковый группы продолжали двигаться на восток, против рассеянного сопротивления. Затем внезапно колонны Гота двинулись на юг, в то время как колонны Гудериана прорвались на север, соединившись в Минске, городе с миллионным населением, который на тот момент оказался практически незащищённым.
Белорусская столица пала 28 июня, в тот же день, когда Штраус и Клюге захлопнули челюсти на Белостоке. На следующий день, когда авангард Гота соединился с передовыми частями Гудериана, образуя гигантский двойной котёл, беря в капкан три русских армии и части двух остальных – всего около 40 дивизий. Русские предприняли несколько разрозненных попыток разорвать кольцо, и некоторым частям удалось уйти через белорусские леса. 29-я, 18-я моторизированные и 19-я танковая немецкие армии держали минский карман (котёл) закрытым, пока Бок не смог заменить их на свои пехотные части 4-й и 9-й армии.
Все «котлы» были окончательно зачищены к 3-му июля. Войска Бока взяли в плен 290 000 человек и уничтожили либо захватили 3 332 советских танка, а также 1 809 единиц артиллерии. Две советские армии были полностью уничтожены, вместе с большинством трёх оставшихся. Сталин потерял 22 пехотных дивизии и около семи танковых дивизий, а также шесть механизированных бригад, а кроме того провинцию, населённую 10 миллионами жителей. 29 июня, ещё до того, как эта битва закончилась, Гудериан приказал генерал-майору Вальтеру Нерингу, командующему 18-й танковой дивизией, двигаться к югу от Минска в сторону Борисова и реки Березины, чтобы сформировать там плацдарм.
Дивизия должна была оказаться одна, на 60 миль в тылу врага. Она начала выдвижение 30 июня. Мост, которым защитникам не было приказано взрывать, был захвачен на следующий день. 50 миль южнее, 3-я танковая дивизия генерала-лейтенанта Вальтера Моделя уже перешла Березину у Бобруйска, а ещё дальше на юг, 4-я танковая дивизия пересекла реку и направлялась к Могилёву.
Сам генерал Павлов избежал окружения в Минске и был вызван в Москву, где был тут же арестован, передан военно-полевому суду и расстрелян, вместе с верхушкой командования и несколькими старшими советниками. Его политкомиссар не был подвергнут наказанию. Маршал Тимошенко, народный комиссар обороны, принял на себя командование западным фронтом, а маршал Семён Буденный – резервным фронтом (четыре армии) 2 июля, но ничего не смог поделать, чтобы сдержать танки на Березине, которые уже перешли её в целом ряде мест. Закрепившись по Двине и по Днепру, он и ждал атаки танков.
Передовые отряды Гудериана достигли Днепра на следующий день. Они уже вошли на320 километров вглубь территории Советского Союза и прошли почти половину пути на Москву.
Рекомендуем также:
