French Anti-Americanism and McDonald’s
1930 год, писатель Джордж Дуамель, известный парижский комментатор:
Я был рожден в стране, чья душа, жители и продукция испокон веков многообразны, разнообразны и оригинальны. Из молока – самой примитивной пищи, мы, французы, можем изготовить более ста сортов сыра: хорошего, здорового, качественного, питательного и вкусного. Все в нашей стране имеет свою историю, характер и роль. И только это позволяет мне понять, насколько гениальна моя страна, сколько гениальных людей всех профессий родились и выросли во Франции. Я отношусь к крестьянам, которые в течение многих веков с любовью выращивают более пятидесяти разных видов винограда, каждый из которых имеет для них свой неповторимый вкус.
Дуамель написал эту сильную диатрибу, предупреждая европейцев, в частности, французов, что, если они не приложат усилий к сохранению своих традиций, ценностей и особенностей, то система индустриализма, которую порождает современная Америка, скоро поглотит Францию. Семьдесят лет назад ту же борьбу возобновил Жозе Бове, лидер фермеров, который сломал вывеску нового ресторана Макдональдс в своем родном городе Мийо в августе 1999 года. Практически сразу он стал национальным героем. Бове быстро был арестован, однако он привел делегацию поддержки на конференцию Всемирной Торговой Организации в Сиэтле в ноябре 1999 года (занимающаяся контрабандой сыра Рокфор). В июле 2000 года над Бове был совершен судебный процесс, к середине которого набралось 40000 жителей Мийо, которые не желали оставаться в стороне такого значимого события.
Тем временем, парижские книжные магазины пестрели анти-американскими заголовками типа: «Нет, спасибо, дядя Сэм», «Мир — не торговля», «Кто убивает Францию?», «Американская стратегия» и другие. Американский посол комментировал: «Антиамериканизм в настоящее время осуществляет не какую-либо специфическую политику, как, например, директивы Ирана. Антиамериканизм осуществляется в результате понимания, что источником глобализации является Америка, и что это грозит опасностью европейским и, в частности, французским взглядам на общество. Бытует мнение, что США настолько мощны, что могут побороть все, что угодно». Оказалось, это ощущение разделяет и правительство. Юбер Ведрин, министр иностранных дел, отметил, что роль США в истории Европы 20 века не дает штатам права называться 16 членом ЕС. Одно лишь правительство Франции недвусмысленным введением евро нашло противоядие силе доллара.
Важно понимать, почему возникла новая волна резкости со стороны Франции по отношению к США, комментирует The Wall Street Journal в конце февраля 1999 года. Проблема, по предложению интервьюроверов, состоит в небезопасности элит. В культуре, дипломатии и политической культуре они выглядят отсталыми: их дети одеваются в стиле США, молодежь ест фаст-фуд, кинозрители смотрят голливудские фильмы. «Правительство и элиты понимают, что они проигрывают борьбу за культуру. Им хочется иметь такую же власть совращать». Ален Фрашон, автор Лё Монд, отмечал: «Когда мы видим, с чем нам приходится сражаться, любой риск выглядит нелепо».
Жак Ланг, человек, который снова сделал данные вопросы актуальными в бытность министра культуры во времена президента Франсуа Миттерана, недавно настаивал на том, что, если культурное наследие не уменьшится до минимума, экономика и культура начнут сосуществовать во Франции, и можно будет держать пари по поводу будущего Франции. Требуя нового министра внешних культурных отношений, Ланг требовал больше энергии, больше открытости, больше международных операций со стороны французских телевизионных каналов полная подготовка к идентификации Европы с воображением, молодостью и индивидуальностью. А Старый Свет может оставаться в стороне от американской культуры, в результате чего, несомненно, возникнет дипломатическая зависимость, — отметил Ланг. Или Европа, под воздействием сильного импульса Франции, покажет всем, кто ищет альтернативу доминированию США, что «запад придет в упадок во множественном числе. Сообщение надежды».
Ведущий эксперт по международным отношениям Франции, Доминик Муази, верит, что чтобы решить проблему фундаментальной национальной идентификации, которая может считаться современной и нормальной страной, или другой, даже исключительной, Франция должна прекратить горевать по поводу глобализации и роли США в глобализации, прекратить культурный протекционизм и освежить свою политику. Франция должна пытаться сохранить свою миссию, а не окружения, однажды она уже проиграла в битве языков. Жан-Мари Гуэенно, эксперт по государственной и национальной идентификации, не уверен в том, что подобная стратегия имеет шансы на успех. Антиамериканизм, возможно, растет, и как отмечает Гуэенно, не смотря на претензии со стороны противников и, несмотря на успех американской культуры среди французов. Как он отмечает, такое развитие опасно и изолирует Францию, а также побуждает людей отходить от мира иллюзий, в которых франкофоны также не выносят англо-саксонцев, как Астерикс противостоял Римской Империи. И точно, в пределах месяца предостережения, в феврале 1999 года киноиндустрия Франции выпустила самую дорогую ленту: «Астрерикс и Обеликс против Цезаря». Согласно Лё Монд, сверхпроизводительная лента стала символом национального противостояния американскому киноимпериализму.
Антиамериканизм явно имеет двусмысленный характер ответа на влияние Америки на Европу. Более идеологическое выражение часто отражается в моде привлекать на свою сторону, для чего Америка демонстрирует свой взгляд на историю мира. Когда уникальный национальный опыт характеризуется в языке как исключительность, то не удивительно, что оппоненты отказываются и от такого образа жизни, и от миссии, от символов, и от действий. Как пишет американский специалист по Франции, Ричард Куисел
в случае с Францией, антиамериканизм имеет культурную основу и опирается на понятие защиты и распространения культуры. Хотя разница между международными отношениями, торговлей и экономикой будут продолжать удалять критику по отношению к главной силе запада, центр противостояния образуется в результате ощущения Франции в своей отличительности, превосходстве и универсальной миссии – все это относится к понятию культуры. Предполагаемая универсальность культуры рождает соревнование с США, так как Америка имеет свое собственное представление о культурной миссии.
Однако современный антиамериканизм это больше, чем просто псевдо-идеологическая позиция. За ним стоит огромное количество образов и стереотипов о новой нации, которую европейские посетители накопили за 19 век. Затем появилось американское развитие идеологически динамической и разрушительной модели модернизации в 1920 годах. И разделенный трансатлантический опыт двух мировых войн и холодной войны оставило мнениям свободу. Без этих исторических прецедентов и предлогов, господство мощи США с момента окончания Второй мировой Войны никогда бы не вызвало столько негодования и противоборства, что и проявилось во Франции. В настоящее время позиция Америки по отношению к Старому Миру это не Мир Британский 19 века, но 1920 годов. В то время фордизм, Голливуд, джаз, дискотеки, новые формы рекламы, модели свободных профессий и ролей появились в Европе после Первой мировой войны и противодействовали традиционным элитам занятых сложным восстановлением своей власти и законности. Слово «Американизм» было в ходу уже в середине 19 века, которое признавало национальное уникальное наследство идеалов и стремлений. Использование термина «Антиамериканизм» началось в 1920 годах. Трансатлантические жалобы и недовольства того времени, а именно – военные задолженности и возмещения, военно-морские соревнования, сила новой массовой культуры – все это стало выражаться в языке, который соединял американскую политику и иностранную политику с тем, что они воспринимали как национальные дефекты и общество и культуру.
Во Франции это новое критическое отношение породило появление книг, которым было предопределено приобрести ярлык популярных и актуальных на длительное время, так как они были посвящены критике возможного влияния Америки на будущее их нации. Самой известной была книга Дуамеля «Виды будущей жизни» (1930). Наиболее авторитетным трудом в данном вопросе была книга политического комментатора Андре Зигфрида «Соединенные Штаты сегодня», дискуссия всех моментов в отношениях Франции и Америки того времени. Политик и дипломат Андре Тардье выпустил «У препятствия: Америка и мы», в то время как работа бизнес журналиста Люсьена Ромие «Кто владыка: Европа или Америка?» являлась бескомпромиссной критикой массового общества и ответственности Америки за его распространение. Все бестселлеры были написаны по одному сценарию, также как и работа Рене Этьембле «Говорите ли вы по-французски?» (1964) и труд Жан Жака Серван Шрейбера «Вызов Америки»(1967). Первая из всех книг открыла наболевший вопрос языка, и запустила кампанию, которая должна спасти французское культурнее наследие от ночного кошмара наступающей Америки также, как Де Голль создавал международные отношения и экономику. Влиятельная работа Сервана Шрейбера призывала к европеизации наиболее успешных технических и культурных черт Америки, так же, как и была изобретена “L’ Express”, французская версия “Time” или “Newsweek».С 1960 годов началась радикальная критика Третьего Мира против американского империализма, сформулированная приложением посвященному международным событиям «Лё Монд», «Лё Монд дипломатик», которая и по сей день продолжает эту традицию.
1900 годы перенесли критику на влияние голливудских фильмов и телевизионной продукции и возродили дебаты, которые вызвали большие импульсы культурного протекционизма в 1920 годах и в 1940 годах. В 1993 году переговоры Генерального соглашения по тарифам и торговле по поводу мировой торговли французской аудиовизуальной продукцией, которую поддерживали как президент – социалист, так и консервативное правительство, произвели попытки к тому, чтобы их продукцию полностью удалили из сферы переговоров на основании того, что свободная торговля, несомненно, поддерживала наиболее мощных производителей. Ни одна страна «не может контролировать идеи всего мира» — заявил Миттеран в октябре 1993 года. «На карту поставлена особенность культуры наших наций, право каждого человека на его собственную культуру». Если Парк Юрского периода можно критиковать за то, что он угрожает национальным особенностям Франции, о чем сказал министр культуры, тогда речь идет не о балансе экономической власти между французской киноиндустрией и Голливудом. Подобная позиция отражает ощущение вынуждения прекратить «концепт национальности, которая злоупотребляет независимостью культуры», как отметил американский историк, рассуждая о влиянии Голливуда 1920 годов.
До недавних времен борьба за культурную независимость велась на «территории» языка, идей и ожиданий, мышления молодых поколений. Сейчас борьба перемещается на «территорию» желудков. В настоящее время целью критики злоупотребления влияния со стороны Америки стала сеть ресторанов быстрого питания Макдональдс, в то время как его предшественников 1940 -1950 годов Ридерз Дайджест и Кока-кола подобная агрессивная критика не коснулась. Подобная борьба проводилась в Хампстеде и Гамбурге, Флоренции и Кракове, однако она не была направлена на других продавцов фастфуда, никакая другая сеть не пережила убийств работодателя террористами, как это случилось в апреле 2000 года в Бретани. Первый ресторан Макдональдс во Франции открылся в Страсбурге в 1979 году. Через два года работали уже 790 ресторанов, после того, как в год начали открываться по 80 ресторанов, начиная с середины десятилетия. По итогам работы на 1999 год, лучше всего Макдональдс развивался в Европе, а Франция была лидером среди европейских стран. Через некоторое время по всей стране сотни традиционных бистро и баров закрылись, а жертвы поменявшихся вкусов и штрафных налогов, которые, как говорили протестующие шеф-повара в Париже в октябре 1999 года, прямо поддерживали индустрию фастфуда.
Опыт Мандональдса во Франции показывает, как сравнительно незначительные символы американской экономической мощи, по причине их явности, повсеместности и динамичности, все еще вызывают ожидание несоразмерной тяжести антиамериканистского возмущения, поскольку граждане и потребители пытаются противостоять влиянию корпораций, которые ранее были мультинациональными, а сейчас и вовсе ставших глобальными. В 1999 году протест Бове против Биг Мака вспыхнул тем, что сыр Рокфор был включен в список европейских товаров, облагаемых огромным налогом для ввоза в США. Это было протестом против отказа Европы от американской, напичканной гормонами, говядины. Сырная мануфактура требовала что-то подобное незапятнанной молочной фермы Бове: но в настоящее время, в условиях глобализации, «американцы могут подавить ваш бизнес также легко, как нажать кнопку», сказал национальный герой в телевизионном интервью. Лё Монд критиковала Америку, чье коммерческое господство угрожало агрокультуре, и чье культурное господство коварно разрушало кулинарные обычаи – святыню французской традиции.
Хоть древнее, современное и сверхсовременное встречается в современной Европе, шансы такие, что долгое и напряженное столкновение культур Америки и Европы восстанавливается. Еда теперь включена в список «полей боя», выталкивая даже такие продукты как кино и технологии, бизнес и язык, телевидение и интеллектуальны тренды, столкновение приобретает все более тяжелый характер. В 1988 году ведущий французский специалист Мари Франс Туане отметила необходимость различать внешние проявления антиамериканистского настроя и его корнями. Важным фактором склонности Франции отклонять американизм является следующее:
Французы спорят сколько не об Америке, сколько о себе, о своем обществе, своих целях и методах. Это так называемые франко-французские споры и обсуждения, где аргументы со стороны Америки – сырые, и являются предлогом и отговоркой. Америка для французов – это зеркало, чтобы смотреть на самих себя.
Но в настоящее время, также как и в 1920 годах, давление социальных и технологических изменений, дисбаланс культурной власти между Америкой и Францией действительно есть. Даже несравненный с исторической враждой Британии и Германии, американизм, влияющий на политическую и интеллектуальную мысль французов, сохраняется. В начале 21 века, Франция остается нацией, которая беспокоится больше всего о роли американского влияния на международную жизнь. Это спор, который пытается соответствовать политической, экономической и культурной величине, где рассматриваются вопросы независимости и глобализации, индивидуальности и современности.
Дэвид Элвуд
Рекомендуем также:
