Assassination of King Henri IV
Как и гороскоп, который предсказал смерть Генриха III, другое королевское пророчество было высказано в 1610 году, которое напоминает, что, возможно, имеется немало общего с решением покончить с последним из принцев Валуа.
Герцог де Вандом, сын Генриха IV и Габриэли д’Эстре, вручил королю документальный гороскоп, подписанный астрологом, называющим себя Ла Бросс, который предупреждал короля, что он подвергнется большой опасности 14 мая в случае, если он поедет за границу.
«Ла Бросс – задница», воскликнул король и смял бумагу ногами.
14 мая 1610 года. Король Генрих IV ехал в открытой карете по улицам Парижа. Неожиданно две телеги заблокировали проезд. Охрана на минуту покинула карету, чтобы расчистить путь для короля. Этим моментом и воспользовался бродяга по имени Франсуа Равальяк, чтобы нанести удар. Он подошел к карете, вскочил на подножку и трижды ударил Генриха кинжалом, разорвав аорту. Словно ниоткуда появилась группа вооруженных людей, чтобы убить убийцу на месте, но один из спутников короля, барон де Courtomer, имел достаточно присутствия духа, чтобы остановить их, говоря, что Генрих в безопасности.
Затем Равальяк был арестован и допрошен. Человек был явно не в себе. Он стремился вступить в католический орден фельянов, затем иезуитов, но был отвергнут и теми и другими по причине его галлюцинаций, которые, по его мнению, были религиозными видениями.
Был ли Равальяк убийцей-одиночкой, как он настаивал даже после многочисленных пыток? Или это был гораздо более сложный заговор? Был ли это приговор фракций? – Иностранные державы? – Сама королева (она только накануне была коронована)? Знал ли убийца путь, которым поедет король? Организовал ли кто-то затор из телег, чтобы остановить карету и отвлечь телохранителей?
Только тринадцать дней отделяют преступление от исполнения приговора. Предшествующие связи и действия Равальяка остаются неизвестными, хотя некоторые из его действий были известны.
27 мая, он воскликнул: «Меня обманули, когда убедили, что мой поступок будет хорошо воспринят народом», как раз перед тем, как он был притянут и четвертован. Кто были те лица, которые «убедили» Равальяка?
Когда весть об убийстве короля распространилась по всему Парижу и его окрестностям, о случившемся поползли слухи. Говорили, что в то утро король проснулся с дурным предчувствием. Встретив в саду Тюильри двоих придворных, он вначале поболтал с ними о том, о сём, а после вдруг сделался мрачным и сказал: «Вы, как и все остальные, невысоко цените меня сейчас, но придёт время, и вы осознаете мою истинную ценность и моё отличие от других людей». Те попытались приободрить его. Они говорили ему о процветающем королевстве, которым он правит, его великолепном здоровье, богатстве, очаровательных детишках, красавице-королеве, роскошных фаворитках. Ведь он счастливо обладает всем этим! Да, это так, отвечал Генрих, но скоро «я всё это оставлю».
Вообще неудивительно, что у короля появились подобные мысли: на него уже было совершено несколько покушений. В июле 1953 года лодочник из Орлеана Пьер Баррье, замыслил заколоть короля во время его возвращения из базилики Сэн-Дени после мессы, но его руку как будто остановила какая-то мистическая сила. В последующие несколько дней он следовал за королём, совершающим поездку в Мелен. При этом лодочник пребывал в полном неведении относительно того, что посредник-тосканец, которому он полностью доверял, предал его.
Далее последовали арест, естественно, признание и жестокая судьба, уготованная в те времена всем тем, кто покушался на убийство суверена. Более серьёзной была попытка покушения на короля, совершённая Жаном Шастелем, студентом-правоведом, подстрекаемым иезуитами, которая состоялась 27 декабря 1594 года. Генрих IV тогда находился с визитом у своей фаворитки Габриэль д’Эстре. Шастель достал нож и неудачно ранил короля в губу. После этого студент даже не попытался бежать, был арестован и впоследствии казнён.
После убийства Генриха IV поиск виновных продолжался. Смерть Равальяка не остановила охоту на предполагаемых авторов преступных замыслов. В жесточайшую немилость попали иезуиты. Они были изгнаны из Франции после «дела Шателя». Доминиканцы открыто обвиняли их в подстрекательстве убийства короля. Даже во время собрания королевского совета государственный секретарь объявил о причастности иезуита отца Коттона к смерти Генриха IV. Стали распространятся многочисленные памфлеты, направленные против иезуитов. Не на этих ли людях лежит ответственность за убийство Вильяма Молчаливого, принца Оранского в 1584 году, и не они ли организовали Пороховой заговор в Англии в 1605 году? Иезуитам также приписывалась роль вдохновителей Жака Клемана – монаха-якобинца, смертельно ранившего кинжалом Генриха III в 1589 году. Более того, считалось, что за иезуитами стоит Испания. Как говорилось в одном из памфлетов: «Они претендуют на обучение наших детей латыни и только, но их учебные классы на самом деле являются испанскими колониями».
Одной из причин гневного протеста против иезуитов было то, что последние оправдывали в своих писаниях убийство правителя-тирана, не относя это к преступлениям. Именно об этом говорилось в трудах испанца Жана Мариана (1536-1624). В 1599 году он опубликовал свой трактат «De Rege et regis institutione». В 1605 году иезуиты распространили во Франции второе издание этой работы. В своём трактате Мариана задаётся вопросом: «Законно ли убийство тирана?» — и отвечает на него утвердительно. В то же время он прославляет Клемана, называя того «вечной славой Франции»: «Он не обладал особым умом или крепостью тела, но, без сомнения, в нём была иная, духовная, сила, поднявшая его над остальными».
Конечно, такие высказывания не могли не вызвать беспокойство среди властей Франции. 27 мая 1610 года, когда Равальяку был вынесен приговор, Кристоф де Ту, первый президент Парижского парламента, появился с официальным визитом на Университетском Факультете теологии, чтобы подписать декрет Совета Констанс (образованного в 1415 году) об осуждении убийства правителя, считающегося тираном. Всем иным суждениям по этому поводу противопоставлялась святая заповедь: «Не убий». И все, кто оправдывал тираноубийство, обвинялись в мятеже, безбожии и ереси. После состоявшихся дебатов Факультет попросил Парламент придать декрету силу закона. Также было выдвинуто требование подвергнуть публичному сожжению письменные работы Марианы и иные брошюры, содержащие подобные высказывания. Все эти предложения были должным образом приняты и одобрены.
Генриха IV вспоминают как одного из самых популярных королей Франции и истинного француза, принадлежащего своему народу. Наделённый острым умом и живым чувством юмора, он был также очень храбрым и не чуждым удовольствий. Его репутация существенно возросла после прекращения им кровопролитных религиозных войн, почти полвека разрывавших Францию на части. Нантский Эдикт, подписанный королём в 1598 году, признан, хотя это и не совсем точно, актом толерантности, позволяющим католикам и протестантам жить, мирно сосуществуя друг с другом. Отчего же тогда Генрих IV многими его подданными считался тираном, достойным смерти? Ответ может скрываться в его крылатой фразе, которую он однажды произнёс: «Париж стоит мессы!» Содержало ли это довольно безобидное высказывание утверждение, что политика выше религии?
Краткий взгляд на события, предшествующие началу правления короля, помогает найти объяснение возникновению той враждебности, которую он вызвал в сердцах многих французов и Равальяка в том числе. Это началось ещё в 1584 году, после смерти Франсуа, герцога Анжуйского, младшего брата короля Генриха III. Тогда Генрих Наваррский стал наиболее вероятным наследником французского престола. Согласно Салической правде, женщинам отказывалось в этом праве. Однако ситуация казалась не вполне однозначной, так как короли Франции всегда были католиками, а Генрих Наваррский являлся гугенотом.
В 1572 году во время Варфоломеевской ночи, устроенной против протестантов (Екатериной Медичи, как бездоказательно полагают многие), Генрих, который только что женился на своей первой жене Маргарите, сестре короля, был вынужден отречься от протестантской веры, чтобы спасти свою жизнь. Однако вскоре он опять обратился к прежним религиозным убеждениям. После этого многие католики не захотели видеть его в качестве своего короля. Они считали его возвратившимся к ереси и недостойным называться «самым христианским королём», которым традиционно считался французский монарх – преемник Бога на Земле.
Католическая Лига – весьма могущественная организация, основанная в 1576 году с целью помешать Генриху Наваррскому наследовать трон – избрала кандидата-соперника, претендующего на престол. Им стал старый и уже мало на что способный кардинал Шарль де Бурбон. Когда в 1589 году был убит Генрих III, бывший бездетным, вопрос престолонаследия встал особенно остро. И хотя в соответствии с Салическим законом Генрих IV являлся законным претендентом на престол, он был вынужден путём неустанной борьбы прокладывать себе путь на трон.
Он выиграл два сражения – при Арке и при Иври – но ему никак не удавалось вырвать Париж из цепких лап Лиги и её испанских союзников. После смерти кардинала де Бурбона в 1590 году, которого Лига хотела видеть в качестве короля Карла X, ей пришлось поменять свою стратегию. Теперь там всё чаще говорилось о том, что необходимо пренебречь Салическим законом и провозгласить в качестве королевы испанскую инфанту – Изабеллу Клару Евгению. Лига была обеспокоена тем, что Генрих, похоже, окончательно решил принять католическую веру.
25 июля 1593 года Генрих опять стал католиком, после чего в феврале 1594 года последовала его коронация, состоявшаяся в Шартре. Многие католики теперь признали его королевские полномочия, хотя Папа вначале и отказал Генриху в отпущении грехов. 22 марта Генрих, наконец, появился в Париже в качестве короля. Теперь многие аристократы, включая герцога Майенского, главу Католической Лиги, признали легитимность его правления. Последним, в 1598 году «сдался» Герцог Меркурский. Однако популярность Генриха по-прежнему оставалась невысокой, а его власть многим представлялась весьма шаткой.
Даже после того, как он заключил мир с Испанией (в 1598 году) и Савойей (в 1601 году), их правители продолжали сеять смуту среди французской аристократии. Так как Генрих незадолго до своей смерти намеревался захватить Фландрию, стали поговаривать о том, что Равальяк вряд ли действовал в одиночку. (Историк 19 века Жюль Мише предполагал, что к убийству короля был причастен герцог д’Эпернон). Под подозрение попала даже сама королева, которая став регентшей после смерти короля, предпочла сменить его политический курс. Достигнув соглашения с Испанией, она женила юного Луи XIII на испанской принцессе Анне, дочери Филипа II, короля Испании.
Как свидетельствовал летописец Пьерде л’Этуаль, общее настроение Парижа, ранее с нетерпением ожидавшего восхождения королевы, после смерти Генриха IV резко поменялось. Закрылись магазины и лавки. Скорбь ощущалась повсюду: рыдали богатые и бедные, молодые и старые. Многие женщины буквально рвали на себе волосы. Однако были и те, кто тайно ликовал, считая это убийство «правым делом». Некоторые называли Равальяка «отличным малым», за упокой души которого стоит отслужить не одну мессу. 19 июня некий питивьерец был заключён в тюрьму после того, как объявил о смерти короля именно в тот самый момент (это выяснилось позже), когда совершалось убийство. Позже его нашли задушенным в своей камере.
Но всеобщим настроением в те дни была, несомненно, печаль. Больше всех скорбели гугеноты, которые осознавали, какая опасность нависла теперь над ними. Смерть короля явно грозила возникновением новой волны гражданских войн. Повсюду царили подозрения, догадки, взаимные обвинения. Однако всё это не помешало провести церемонию похорон короля подобающим образом. 14 мая около полуночи его тело, облачённое в белый камзол, было возложено в гроб в маленькой комнате королевских апартаментов Лувра. Как показало впоследствии вскрытие, смерть короля наступила после второго удара кинжала, нанесённого убийцей. Оказалось также, что король обладал отличным здоровьем. Его внутренности были помещены в чашу и 18 мая переправлены в Сэн-Дени. Сердце умершего короля в свинцовой урне, вложенной в серебряный реликварий, также выполненный в форме сердца, перевезли в сопровождении 400 всадников в Иезуитскую коллегию Ла Флэш возле Анже. Таково было его распоряжение.
Тело короля было забальзамировано, обёрнуто золотой тканью и помещено под пологом в парадной комнате Лувра. Это место фактически стало поминальной часовней. В течение 18 дней за упокой души Генриха IV было отслужено 100 низких и 6 высоких месс. 10 июня его тело перенесли в луврский Зал Кариатид. Гроб поместили под Почётное ложе, на котором установили манекен короля. Манекен, сделанный из ивового лыка и представлявший фигуру короля со скрещёнными на груди руками, был облачён в одежду для коронации. Три скульптора трудились над созданием бюста короля на основе его посмертной маски. Один из мастеров, Жаке, представил наиболее похожую фигуру: с короной, водружённой на восковую голову. В течение нескольких дней придворная прислуга дважды в день поставляла к королевскому манекену еду, как будто их господин был всё ещё жив. Этот старинный обычай символизировал непрерывность монархии. Королевская прислуга была распущена только после похорон Генриха IV.
25 июня появился юный Луи III, чтобы окропить тело отца святой водой. Четырьмя днями позже, наконец, состоялась прощальная церемония. Похоронная процессия, включавшая представителей всех парижских объединений, сопроводила усопшего к собору Богоматери. После торжественной заупокойной мессы тело короля поместили в место последнего пристанища французских монархов: базилику Сэн-Дени.
Герцог д’Эпернон под подозрением
Всегда было сильное подозрение, что за Равальяком стояли интриги коварного католика герцога д’Эпернона, возможно даже при пособничестве жены Генриха Марии Медичи, которая удобно была коронована как королева в день перед убийством и тут же объединилась с Эперноном, чтобы закрепить союз с традиционным французским противником, ультра-католиком Габсбургом.
Известный французский писатель Бальзак, со своей стороны, не сомневался в этом:
все [ее] действия наносили ущерб Франции …, Мария де Медичи потратила впустую богатства, накопленные Генрихом IV; она никогда не очищала себя от обвинения в том, что она знала об убийстве короля; ее ‘близким другом’ был д’Эпернон, который не отразил удар Равальяка, и который, как было доказано, знал убийцу лично в течение долгого времени. … победа, одержанная, наконец, над нею кардиналом Ришелье (в День Одураченных), была обусловлена исключительно открытием, сделанным кардиналом, и переданным Луи XIII, секретных документов, касающихся смерти Генриха IV.
По всей вероятности, герцог д’Эпернон в какой-то мере был вовлечен в убийство Равальяком Генриха IV.
Другое мнение относительно герцога д’Эпернона
Я слышала, что именно от волнения оскорбленной чести Равальяк был вынужден убить Генриха IV; так как король соблазнил его сестру, и бросил ее во время беременности: тогда брат поклялся, что он отомстит королю. Некоторые даже обвиняют герцога д’Эпернона, который сидел в карете таким образом, что он имел возможность отразить удар, но он, как говорят, отпрянул назад и дал убийце возможность ударить.
The Memoirs of the Louis XIV and The Regency, by Elizabeth-Charlotte, Duchesse d’Orleans. EBook #3859, released 29 Sept 2006, by Gutenberg.org.
1609-1610
Франсуа Равальяк утверждал, что у него было видение, указавшее ему убедить короля Генриха IV обратить гугенотов в католицизм. Между Пятидесятницей 1609 и маем 1610, он совершил три отдельные поездки в Париж, чтобы рассказать свое видение королю. Он проживал с Шарлоттой дю Тилли (CharlotteduTillet), любовницей Жана-Луи де Ногаре де ля Валетт, герцога д’Эпернона.
Не имея возможности встретиться с королем, Равальяк расценил решение Генриха вторгнуться в испанские Нидерланды как в начало войны против Папы Римского. Преисполненный решимости остановить его, он решил убить короля.
Было известно, что Шарлотта дала Равальяку некоторою сумму за день до убийства; а Жан-Луи прятал его целых двадцать четыре часа после убийства.
Все эти факторы способствовали, чтобы поставить герцога д’Эпернона под подозрение.
1611
В январе 1611 мадам Жаклин д’Эскоман, которая знала Равальяка, обвинила герцога д’Эпернона как ответственного за смерть Генриха IV. Она была заключена в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.
Филипп Эрланже, L’Étrange Mort de Henri IV (Странная смерть Генриха IV) (1957, ред. 1999), раскрывает связь Эпернона с Равальяком через его любовницу. Эрланже делает вывод, что Эпернон, его любовница Шарлотта дю Тилли, и любовница короля Генриетта д’Антраг (маркиза де Верней), спланировали успешное убийство.
Противоположная точка зрения, что у Равальяка не было никаких сообщников, только его исповедники, выражена Роланом Мунье, L’Assassinat d’Henri IV: 14 mai 1610 (Убийство Генриха IV) (Париж, 1964).
В целом, однако, никогда не было доказано, что герцог д’Эпернон был ответственен, или даже частично ответственен, прямо или косвенно, за смерть короля Генриха IV.
Равальяк
Сам Равальяк под пыткой настаивал, что у него не было сообщников, но когда он был притянут и четвертован 27 мая, он восклицает “Меня обманули, когда убедили, что мой поступок будет хорошо воспринят народом.” Кто были те лица, которые так «убедили» Равальяка?
Во время следствия Равальяка часто пытали, чтобы заставить его выдать сообщников, но он отрицал, что у него были какие-либо сообщники и настаивал, что он действовал в одиночку. Его знание маршрута короля и блокировка движения, которая поставила короля в пределах досягаемости, возбуждали предположение. Король отправился посетить Сюлли, который лежал больной в Арсенале; его целью было сделать последние приготовления к неизбежному военному вмешательству в спорном наследстве герцогства Юлих-Клеве-Берг после смерти герцога Иоганна Вильгельма. Вмешательство на стороне кальвинистского кандидата принесло бы ему конфликт с католической Габсбургской династией Австро-Венгерской империи. Равальяк, по-видимому, узнал о планах; в своем извращенном уме «он видел, что король хотел воевать с Папой, чтобы перенести Святой Престол в Париж«.
В начале допроса Равальяк сказал:
Я очень хорошо знаю, что он мертв; я видел кровь на моем ноже и место, куда я его ударил. Но я вообще не сожалею о смерти, потому что я сделал то, что я должен был сделать.
27 мая он был доставлен на Гревскую площадь в Париже и подвергнут пытке в последний раз перед тем, как был разорван на части четырьмя лошадьми, метод казни, предназначенный для цареубийц. Алистер Хорн описывает пытку, которую перенес Равальяк:
Перед тем, как его четвертовали… он был ошпарен с горящей серой, расплавленным свинцом и кипящим маслом и смолой, затем его плоть была разорвана клещами.
После его казни, родители Равальяка были вынуждены покинуть страну, а остальным родственникам было приказано никогда впредь не использовать имя «Равальяк».
Рекомендуем также:
